Легко любить, когда она красива
И шутки искрометные кидает,
Когда почти все встреченные мужчины
Ее влюбленным взглядом провожают.

Легко любить, когда в меню домашнем
Есть первое, второе и компот,
Когда открыться ей совсем не страшно –
Она всегда поддержит и поймет.

Но трудно, очень трудно, без упрека
Любить ее, когда она ворчит,
Когда хандрит и сразу же с порога
Срывается и нервно говорит.

Когда нет сил на макияж и страсти,
Когда ревниво задает вопросы,
Ведь та не прекращает быть прекрасной,
Которая счастливой остается.

И если стала менее красивой –
Тогда пора в себе искать ответы,
Ведь та, что чувствует любовь мужчины,
Всегда цветет и любит беззаветно.

Алиса Романова

Вы знаете, скажу вам без утайки,
В мужчине я ценю не звон монет.
И не нужны от них цветы, подарки,
Таким самцам отвечу сразу «нет».

Я не люблю напористых и наглых,
Считающих, что мир для них открыт.
Но не терплю я также очень жалких,
Таким и вовсе путь ко мне закрыт.

Меня пугает грубость и невежи,
И оттолкнёт не важный внешний вид.
Когда носки у них, пардон, не свежи,
Когда мужчина за собою не следит.

Неграмотных гоню я сразу в шею,
С глупцами не построишь общих тем.
От обещаний ложных не робею,
И пусть не ждут чего-нибудь взамен.

Я пошлых презираю и не верю,
Что в их душе любовь заговорит.
От мускулов больших совсем не млею,
Мне тела привлекательность не льстит.

В мужчине предпочту я мудрость, силу,
Характер твёрдый, широту души.
С таким не страшно броситься в пучину,
Он защитит и спрячет от грозы.

Чувств чистых не купить за лоск и деньги,
А красотою оболочки не пронять.
Я буду с тем, кто скажет просто «Верь мне!»,
Кому смогу я смело доверять.

© Катерина Кейнси

И, казалось бы, куда уж проще – 
сядь на поезд и лети к нему!
Ты ведь в тайне веришь – будут ночи,
где вы вместе, рядом, наяву…

И, казалось бы, плевать на знаки,
на законы общества и трёп,
он же за тебя готов и в драку,
и читать стихи тебе взахлёб.

Ты ведь любишь, как он хмурит брови,
если что-то вышло вопреки…
как пьет кофе, курит, жадно спорит,
отвечая на твои звонки.

Он же для тебя сломает стены
и построит новые с нуля…
и в любой атаке будет первый, 
если платой выставить тебя.

Все у вас получится, срастется,
кто рискует – тем всегда везет.
Просто… сядь на поезд, мчись за солнцем 
в ту страну, где он так долго ждет.

Знаешь, а я бы вечно тебя обнимала:
Мне с тобой так уютно и хорошо.
Ты согреваешь, как теплое одеяло.
Нет, не руками — ты согреваешь душой.

Знаешь, а мне бы чувствовать этот запах
Твоего парфюма и знать, что уже не одна.
Мне бы на время забыть обо всех своих страхах,
Поднимаясь из темноты беспросветного дна.

Знаешь, а мне б только слышать твое дыхание,
Стук сердца, что бьется практически в такт с моим.
Наверное, у меня ломка, тебянехватание.
Мне бы тебя и рядом. Назло другим.

Вы знаете, что люди могут не вернуться?
Зажав всю волю в кулаке, вас отпустить?
И как-то утром с мыслями, но не о вас, проснуться
И больше вас не ждать и не о вас грустить.

Вы знаете, что люди могут не вернуться?
Не выдержать, свой мир сломав, вас не простить?
И со слезами на глазах от вас на 100 ключей замкнуться
И понимая, что нет сил, вас навсегда забыть.

Задумайтесь, о том, что люди могут не вернуться
И могут не писать, не волноваться, могут не звонить.
И никогда, и никогда вам к ним уже не прикоснуться.
Задумайтесь, а кто ещё вас сможет так же полюбить?

А я-то думал, Вы счастливая,
Когда одна на склоне дня
Вы шли такая горделивая
И не взглянули на меня.
А я-то думал, Вы счастливая.
Я думал, Вы счастливей всех,
Когда смотрел в глаза игривые,
Когда веселый слышал смех.
Глаза то нежные, то строгие,
Но в них тревога, в них беда.
Наверно, Вас любили многие.
Вы не любили никогда.
На Вас глядят глаза влюбленные.
Им не понять издалека,
Что в Вас тоска неутоленная,
Святая женская тоска.
И мысль одна неодолимая
Вам не дает ни спать, ни жить:
Что это мало — быть любимою,
Что надо любящею быть.
Святая, гордая, красивая…
Я слышу ваш веселый смех.
А я-то думал Вы счастливая,
Я думал, Вы счастливей всех.

Петр Градов

Вот правда, поглощают мысли о измене, ведь нельзя никому доверять: любовная измена похожа на поход в магазин за шоколадкой.
Ты, как обычно, приходишь в магазин, ищешь на прилавке любимую плитку, но вдруг натыкаешься на новую серию с более красивой упаковкой. Тебе страшно сделать новый выбор, ибо денег на обе не хватает, поэтому берёшь проверенную и уходишь домой.
И тут начинаются сомнения. Все мысли поглощает эта новая и безумно красивая упаковка. Кажется, что это судьба! Вследующий раз ты с уверенностью выбираешь новую шоколадку, выходишь на улицу, долго смотришь на неё и представляешь, какое удовольствие тебя ожидает. Однако после первой дольки тебя снова одолевают сомнения. Оказывается, новая шоколадка ничем не лучше старой, а местами — и вовсе не очень. Ты выкидываешь неудачную покупку в мусорку, возвращаешься в магазин за любимой, а её уже нет. Какой-то проворливый малый давно ходил за твоей шоколадкой, но ты его всё время опережал. А тут пришёл и наконец-то забрал. С концами.

… я хотела бы рядом с тобой состариться,
волновать твое сердце и очень нравиться...
есть готовить и рядом греметь посудой,
по-домашнему в фартуке, и разутой...
я хотела бы утром, идя на работу,
заварить тебе чай, накормить бутербродом,
возвращаясь, купить тебе что-нибудь сладкого,
шоколадно-воздушного с мармеладкою...
я хотела б отгадывать вместе кроссворды,
обыграть тебя в нарды, поставить рекорды.
и под ручку ходить по вечернему городу,
целовать и колоться губами об бороду...
я хотела б читать с тобой рядышком книжки,
и, очнувшись, спросить: 'ну, и как там делишки?'
и увидев грустинку в глазах, улыбнуться...
и спросить: 'ну, ты что?' и рукою коснуться...
я хотела б замерзнуть, промокнуть до нитки,
чтобы ты волновался и звал бы 'бандиткой'...
согревал бы мне руки и тело дыханьем,
'будь здорова!' — шептал бы мне между чиханьем...

Господи, ты его там оберегай,
раз уж я больше не смогу.
Помогай ему, выручай, не давай попасться в беду.

Боже мой, ты его там храни,
от злых духов, и прочей лажи
и прошу тебя — помоги ему
сделать всё так — как он тебе скажет.

Мне к нему теперь ни на шаг, ни ногой, ни рукой не подать,
он теперь мне вроде как-враг, но его б я хотела обнять.

Ты прошу я. ему помогай, от болезней спасай, и недуг.
Ты его там оберегай, все- таки он был когда-то мой друг.

Что там друг? за сто верст вперед я б к нему прилетела вновь,
только он меня не позовет, и не попросит взамен любовь.

Ты там, на небе его вдали, если увидишь что стало плохо,
за себя молю-помоги.Укажи верный путь, дорогу.

И пускай он меня ни любил, ни минуты-ни даже секунды,
самое главное то, что он был. Согревал мои вечером руки.

Ты его храни там господи. Пусть он любит её
как люблю его я, ту свою любовь, что до горести,
что до гроба с ним быть должна.

Оберегай его, господи, оберегай за меня,
мои силы-ему, его горести мне,
за него их переживу я.

Только оберегай его, господи...

Ольга Любимова

бабочек внизу живота больше нет.
знаешь, я им даже не помахала рукой
они улетели неизбежно куда-то и лишь вслед
ты слышал как и я, их безумный вой.

бабочек внизу живота больше нет.
есть лишь дешевый в печени алкоголь
и в легких от сигарет остался след -
мы сыграли каждый свою роль.

бабочек внизу живота больше нет.
честно.открываю душу тебе нараспашку,
все-таки успела вскрикнуть/ как тот блеф
и расстегнуть на две пуговки рубашку.

у меня больше нет ничего к тебе.
лишь никчемная/ озорная усталость
весна сейчас такая же как в январе,
ты не держи ее хотя бы малость.

у меня больше нет тех светящихся глаз.
они зажглись/ и резко потухли как спички
и летят уголки обиженных/ тупых фраз
их прошлое закинет подальше, на дно миски.

и меня признайся, больше в тебе нет.
как и слова в сердце, что ты мой
ты заметил, как потух наш рассвет
и нас затопил тот самый мальчик-ной

и тебя признаюсь, больше во мне нет.
только шрама куски на запястьях,
уходить и забыть навсегда твой силуэт
нет.увольте.вновь скажу чувствам — здрасте.

нас с тобой самих просто больше нет.
укрывает метель в должно быть теплом марте,
и неважно сколько нам с тобой лет
разбились души о скалы ненастья и дурацкого
счастья.

нас с тобой больше нет.
черт.
вот напастье.